В 1988 году было организовано отделение реконструктивно-восстановительной ортопедии для больных гемофилией, первое и единственное в стране. Возглавил его замечательный врач и организатор, человек большой души, профессор Юрий Николаевич Андреев. 10 апреля ему могло бы исполниться 83 года.
Почему появилась необходимость организовать такое отделение? Рассказывает врач-травматолог-ортопед, кандидат медицинских наук Татьяна Полянская, дочь Юрия Николаевича.
— Препараты для профилактики кровотечений у больных гемофилией появились совсем недавно. Пациенты стали получать их регулярно только с 2005 года, когда была принята федеральная программа «14 высокозатратных нозологий». Все, кто успел вырасти до этого времени, то есть большинство взрослых пациентов, имеют тяжелые поражения крупных суставов — коленных, тазобедренных, голеностопных, локтевых. Оперировать их по месту жительства никто не брался. Поэтому собирали больных со всего Союза. Чаще всего делали синовэктомию, удаляли псевдоопухоли, а первые эндопротезы появились только в 1992 году. Операции делали на криопреципитате, но он используется только в экстренных случаях и для проведения хирургических операций, это не профилактика. Но несмотря на это в нашем институте стали проводить большие операции больным гемофилией на потоке, что невозможно было делать на местах.
«Все дети медиков рано или поздно попадают на работу к родителям»
— Первый раз я была на работе у папы на празднике детской книги, проводили конкурсы, дарили книги. Были ёлки, субботники, на которые многие сотрудники приходили с детьми. Я видела, как отец общается с пациентами. Он относился к пациентам преданно и с душой, переживал за каждого. Они в него верили. Позже, когда я уже работала в отделении, не раз наблюдала, как интенсивность кровотечения снижалось или оно вовсе прекращалось, едва лишь Юрий Николаевич заходил в палату. Во время дежурства, когда никак не могли справиться с кровотечением, всегда вызывали Юрия Николаевича. Как только он приезжал, пациенту сразу становилось легче, срабатывал эмоциональный фактор. Тогда еще не было препаратов факторов свертывания, и кровотечения в послеоперационном периоде у пациентов с гемофилией случались очень часто. Поэтому отца часто вызывали на работу ночью и в выходные. В детстве летом мы со старшей сестрой и бабушкой все лето жили на даче, родители приезжали только на выходные. Мобильных телефонов тогда не было, отец ходил на станцию, где был телефонный автомат, и узнавал, как дела в отделении. Мы с сестрой заранее заготавливали монетки, чтобы он в любое время мог позвонить.
«Мы видели кровотечения во всей красе»
— Я сразу знала, что пойду в хирургию. На последнем курсе института мы много времени проводили в хирургическом отделении, нас брали на операции, доверяли подержать крючки.
Когда заканчивала институт, отец предложил поработать у него в отделении. «Не понравится — уйдешь, — сказал он. — У нас академический уровень, работают специалисты высокого класса, «звезды» медицины». Я пришла и поняла, что никуда уже не уйду. Когда я пришла в 1995 году, пациенты лежали у нас по полгода и дольше. И сами операции, и послеоперационный период были совсем другими. Из-за нехватки препаратов послеоперационный период часто сопровождался длительными массивными кровотечениями. Криопреципитат был в ограниченном количестве, его нужно было переливать по часам, чуть-чуть замешкаешься и всё, кровотечение.
Больного, который «тёк», порой даже не вывозили из перевязочной. Медсестры или дежурные врачи спали рядом. Как только возобновлялось кровотечение, сразу же выполняли перевязку с многократной санацией раны. Только так можно было остановить кровотечение. Зато пациенту спокойно, да и врачу тоже. Сейчас благодаря современным препаратам такого уже не бывает.
Работать с отцом — привилегия и ответственность
— Сравнение с родителями неизбежно. Не скажу, что мне было легко. Я всегда старалась не подвести, от детей успешных родителей и требуется больше. Отец меня никогда не выделял, требовал от меня работы в полной мере, точно так же, как и от других докторов. Но у меня были и привилегии: я могла в любое время и дома спросить у него что-нибудь, посоветоваться. Но Юрий Николаевич всегда был открыт для всех сотрудников и щедро делился своим опытом. По пятницам у нас был общий обход. Мы обсуждали, что и как будем делать, кого оперировать. Не менее одного раза в месяц после такого обхода мы делали доклады, не только по гемофилии, но и по ортопедии, гематологии. Жили дружно и интересно. Эту атмосферу мы, его ученики, постарались сохранить и продолжаем работать очень дружно.
Главный результат — создана школа ортопедического лечения пациентов с гемофилией
— Гемофилия это редкое заболевание, и в рутинной практике не каждый врач встречается с этой болезнью. Главный результат работы Юрия Николаевича состоит в том, что была создана школа ортопедического лечения больных гемофилией. Несмотря на современные возможности терапии, остается очень много проблем с опорно-двигательным аппаратом у наших пациентов. При проведении оперативных вмешательств у больных гемофилией очень много особенностей и тонкостей. В нашем отделении впервые пациенты с гемофилией стали получать системную квалифицированную ортопедическую помощь, разработаны направления профилактики гемофилической артропатии.
Если бы Юрий Николаевич не прошел все трудности, которые были на его пути, не было бы отделения и того уровня помощи, который есть сейчас.
Анна Лободина, старшая медицинская сестра, в отделении со дня основания:
— Года до 2014-2016-го у нас в отделении лежали дети, даже остались парты, за которыми они учились. Сейчас взрослые пациенты работают за ними с ноутбуками. В операционную мы никогда не возили малышей на каталке, только забирали, когда они уже спали. Юрий Николаевич носил их в операционную на руках, чтобы им не было страшно. Взрослые пациенты в отделении присматривали за малышами, а дети их развлекали, играли в шашки, шахматы, нарды. Юрию Николаевичу часто попадало за наших малышей. Они устраивали беготню по территории, играли в футбол на костылях, на колясках. Было и весело, и тяжело. После введения лицензирования мы перестали брать детей на лечение. Последний малышок у нас был детдомовский, водили его на елку для детей сотрудников, институт подарил ему новогодний подарок. У ребенка был один из самых счастливых дней.
Юрий Николаевич был в доступе 24 на 7. Факторов свертывания не было, криопреципитата было ограничено, больные «текли». Юрий Николаевич дневал и ночевал на работе. Он очень уважительно относился к сестрам и санитаркам, никогда не кричал. За это отношение и ему платили тем же.
Сестринской рутины было очень много. Помимо переливаний криопреципитата и плазмы, из-за постоянных кровотечений больных нужно было часто мыть, переодевать, перестилать постель. После операции мы боялись отойти от больного. Если у пациента начинается кровотечение, поднимается температура, срочно звонили Юрию Николаевичу.
Для всех, кто работал с Юрием Николаевичем, это был не только профессиональный, но и человеческий опыт. Юрий Николаевич с необыкновенной любовью относился к пациентам. Среди них встречались разные: и с дурным характером, и с различными зависимостями. Ровное и доброжелательное отношение было ко всем, и медсестры это тоже усвоили.
Для меня кроме медсестры другой профессии нет. В юности я выдержала тяжелый бой с родителями из-за того, что не пошла в институт, и ни разу не пожалела о своем выборе.
